Войти
Как корнет Савин Зимний дворец продавал
Опубликовано 06.09.2010 / Категория Исскуство обмана / Смотрели 1515
С Ириной Борисовной Макаровой, девичья фамилия фон Рененкампф, живущей ныне в Арденах под Льежем меня познакомил Владимир Стрельцов, наш соотечественник, эмигрант.
Родилась она в Белграде 7 ноября 1928 года, окончила русскую школу, училась в Париже, вставала в четыре часа утра, чтобы быть первой при открытии библиотеки. Знает 19 языков и работает переводчиком в суде. Муж ее вместе с отцом некоторое время жил в Китае и рассказы в основном связаны с этой страной. В них нет ничего надуманного, все они взяты из жизни, это видно по знанию быта, обстановки тех лет, тонким замечаниям, часто юмористическим.
Однажды, уже в Бельгии заболела ее мать и по дороге в больницу она обратилась к Всевышнему: «Если есть Бог и моя мама будет жива, я построю в его честь церковь». Мать выздоровела и сейчас в Арденах, недалеко от Льежа в лесу Форрет стоит небольшая церквушка, радуя взоры проезжающих.
А еще Ирина Борисовна отличается от простых смертных тем, что 25 лет ежемесячно отправляет за свои деньги гуманитарные грузы в Россию, имеет благодарности от детских домов и школ. Все, кто ее знает, привозят к дому, всегда открытому, детские вещи, продукты, лекарства. Ирина Борисовна о себе рассказывает мало, не любит фотографироваться и целоваться, как это принято на Западе. В ее доме царит рабочий беспорядок, и только она сама может найти нужные вещи. Мы не успели поговорить о многом и ее биография известна только со слов Володи Стрельцова. Он же и подсказал мне, что самым большим подарком для Ирины Борисовны была в свое время таганрогская газета, где впервые в России напечатали один ее рассказ. Во время разговора она неожиданно спросила меня: «Вы не слышали, как корнет Савин продавал Зимний дворец? Что вы! Эту историю знает вся эмиграция!». 
Ее описание похождений корнета Савина беллетризовано и читается легко и быстро. Предлагаю его в качестве визитной карточки Ирины Бор.


Корнет Савин был хорош собой, прекрасно воспитан, говорил без всякого акцента по-немецки, французски, английски и итальянски, кроме русского. Когда началась революция, он однажды был начальником караула в Зимнем дворце. Какой-то американский турист, богатейший человек забрел ко дворцу, но его не пустили войти. Вызвали корнета Савина. В русских погонах американец не разбирался. Часовые при виде своего начальника взяли на караул, звякнув шпорами.

- Я бы хотел поговорить с хозяином дворца.
Корнет величественно наклонил голову.
- Я вас слушаю.
- Вы хозяин Зимнего дворца?
- Йес, оф кос.
- Я, видите ли, хотел купить это здание, разобрать по кирпичикам и отвезти в Америку в разобранном виде, а у нас его собрать.

- Вы не первый обращаетесь ко мне с подобным предложением. Прямо удивительно, как быстро распространяются новости. Только что отсюда вышел персидский шах, он мне предложил…
- Я дам больше, - перебил его американец.
- Видите ли, я обещал продать шаху, если он явится с деньгами в шесть часов.
- Сколько дает шах?
Корнет Савин назвал совершенно астрономическую цифру.
- Согласен, я даю больше, принесу деньги в пять часов!

И счастливый покупатель убежал. Корнет Савин крикнул ему вдогонку: «Я приготовлю расписку к пяти».

По уходе американца корнет Савин пошел в архив, вытащил одну старую бумагу с гербовой печатью. Отрезав исписанный низ, он начертал расписку. Подумал и пометил завтрашним днем. В архиве увидал большой сундук со старинными большущими ключами, тяжеленнейшими, которые, наверное, уже с прошлого века ничего не открывали, и связал их веревкой. Там же в архиве нашел подушечку с пересохшими чернилами, налил воды, вытащил из кошелька монеты разной стоимости и украсил расписку печатями, действуя так, чтобы виден был орел.

В пять часов явился запыхавшийся американец, таща деньги в двух чемоданах. Корнет Савин дал покупателю расписку на гербовой бумаге с двуглавыми орлами и многими печатями, а деньги не стал пересчитывать, сказал: «Вижу, что вы джентльмен».

Американец бережно спрятал бумагу во внутренний карман и в это время потух свет. Савин сказал «Я позвонил на станцию, чтобы с завтрашнего дня счет за электричество посылали вам». Это он изобрел специально, чтобы американец не вздумал расхаживать по дворцу. Американец ушел, кренясь по очереди то налево, то направо, в зависимости от того, в какой руке он нес связку с шестьюдесятью ключами. Когда он исчез из виду, корнет Савин приказал одному из часовых поднять рубильник. И, конечно, он устроил так, что его больше не было в карауле.

На следующий день к Зимнему подъехал грузовик с подрядчиками и рабочими. Американец на правах хозяина попытался войти во дворец, но часовые его не пустили. Был позван начальник караула, которому была предъявлена бумага, считавшаяся купчей. Начальник караула прочел документ и прыснул со смеху. Бумага гласила:

Долговое обязательство

Настоящим удостоверяю, что податель сего, подданный Америки, мистер Джонсон должен сумму в, - следовала цифра с внушительным количеством нулей, та, которую заплатил американец подданному России Хлестакову. И подпись, с росчерком, а внизу петитом: «Дураков не сеют, не жнут!».

Американец обращался во все возможные инстанции. Кто-то ему перевел на английский язык содержание "купчей". Я не знаю, что стало с этим незадачливым американцем, но Зимний дворец, по слухам, и по сей день стоит на старом месте.

Затем предприимчивый корнет Савин очутился в эмиграции. А именно в Болгарии. Он рассказывал «турусы на колесах», показывал всем подряд документы, казавшиеся неискушенным людям подлинниками. Эти бумаги ясно, как дважды два четыре, доказывали его, корнета Савина, неоспоримые права на болгарский престол. Бумаги были старинные, с печатями сургучом и всеми атрибутами. Со времени продажи Зимнего дворца корнет Савин значительно улучшил производство документов.

Интересно, что у него оказалось много сторонников. «Ну и хорошо, что будет русский на болгарском престоле, нам же лучше, - твердили белоэмигранты. К ним присоединились многие болгары. «Он бывший военный, чуть ли не генерал, он, уж будьте, уверены, наведет порядки!».

Но претендент на болгарский престол умудрился облапошить в Софии какого-то англичанина. Этот последний обратился к английским властям, которые устремили пристальные взоры на претендента на болгарский престол. Английская разведка раскопала все, начиная с продажи Зимнего дворца. Англичане нажали на все кнопки в соответствующих болгарских инстанциях, и корнет Савин получил приказ оставить Болгарию в 24 часа. В случае непослушания ему угрожали высылкой в Советский Союз.

Неунывающий корнет покинул негостеприимную Болгарию. Денег у него не было ни копейки. Он умудрился растранжирить все деньги, полученные от американца. Весь багаж его состоял из картонной трубочки с бережно свернутыми бумагами, доказывающими его права на болгарский престол. Очутившись в Центральной Европе корнет Савин продал эти документы за понюшку табака какому-то любителю старины. Не исключено, что он продал не одну серию этих прав. Есть-пить надо было, а к общественному труду корнет Савин не имел никакого призвания.

Потом этот авантюрист исчез надолго из поля зрения белой эмиграции. Злые языки уверяли, что он отсидел подряд во всех тюрьмах Европы. Вынырнул он в Манчжурии через несколько лет. Он явился в Харбин к директору громадного универсального магазина «Чурин» и предложил ему большую партию золотых часов. Директором магазина был мой свекор, и звали его Семен Александрович Макаров. Корнет Савин не подозревал, что худая слава по земле очень быстро бежит. Когда посетитель отрекомендовался Савиным, Семен Александрович подумал «Не тот ли это знаменитый корнет?». Семен Александрович тоже был стреляный воробей, которого на мякине не проведешь. Савин показал накладную на вагон, он на мелочи не разменивался, свидетельство страховой компании и уплаченный счет за товар. Деловито осведомился куда выгружать товар в случае согласия с ценой. Цену за часы он назначил смехотворно низкую. Он и образец часов представил. Семен Александрович повертел в руках часы. Они были действительно золотые и носили клеймо знаменитой фабрики часов Павла Буре.

Семен Александрович вызвал мальчишку посыльного, попросил принести две чашки чая и сунул ему в руки записочку со словами «Этот срочный заказ отнести в экспедицию». Через три часа раздался телефонный звонок. «Семен Александрович, я звонил на товарную станцию насчет вагона с золотыми часами. Знаете, начальник меня так обложил, можно сказать с верхней полки, назвал меня дураком и прочими непотребными словами. Товарные вагоны стоят открытыми на запасных путях, в них уголь, кирпичи, камни. Какое тут может быть золото? Что касается названной страховой компании, то она, оказывается, прекратила свою деятельность восемь лет тому назад».

Семен Александрович встал, величественным жестом указал посетителю на дверь и молвил: «Вон! Мыльных пузырей не покупаю. Я вам не американец!». Корнет Савин только что уговаривавший дать ему аванс за часы, ушел как побитый пес.

Один журналист поместил следующее воззвание в харбинской газете. «Соотечественники! Один тип, который продал Зимний дворец американскому миллионеру, осчастливил своим присутствием наш город. Он предлагает вагон золотых часов. Остерегайтесь!».

«Как он выглядит? - спрашивали Семена Александровича. - Высокий, представительный, военная выправка».

После воззвания в газете не стало житья в Харбине высокому, представительному, с военной выправкой. Он питался в "дорогой" столовой при монастыре, а спал в ночлежке. И даже в "дорогой" столовой один забулдыга с сизым носом ткнув его локтем в бок, заметил: «Харбинцев трудно облапошить». И тогда высокий, представительный, с военной выправкой покинул Харбин.

Он очутился в Шанхае. Но в этом городе и без него было много всякого интернационального жулья. Он ходил в порт, выискивая иностранных моряков, водил их по злачным местам, рассказывал о себе одну из трогательных историй. Яхта его потонула в бурю, и его обокрали китайцы. И англичане, французы, немцы и итальянцы выделяли ему от своих щедрот, считая за своего земляка. Конечно, не обходилось без выпивки. В портовых кабаках за приведенных двух клиентов иностранных моряков платили ему стаканом водки. Он стал лысеть, сутулился. Ходил, шаркая стоптанными подошвами старых ботинок. Какая тут военная выправка! На лице появилось выражение свойственное алкоголику. Мутные глаза слезились, мешки под ними висели до полщеки серого, небритого лица. И уже давно ни один женский взгляд не останавливался на нем с восхищением. Корнет Савин быстро катился по наклонной плоскости.

Однажды вечером он почувствовал себя особенно плохо. Казалось, моментами сознание покидает его. Он брел, держась за стену, смутно соображая в каком направлении надо двигаться. Его все время не покидало чувство дурноты, которое все больше увеличивалось. Перед большой гостиницей силы покинули его. Хозяин гостиницы ждал на улице каких-то клиентов. Его ни капельки не устраивало присутствие этого бесчувственного бродяги перед самыми дверями гостиницы. Он живо кликнул такси, дал водителю вдвое больше обычного, схватил корнета под мышки и втиснул его на заднее сиденье со словами «Вези как можно подальше отсюда». Неподалеку находилась небольшая больница для бедняков, которую содержала французская католическая миссия. Шофер выволок бессознательного Савина, сказав «Какой толстый», прислонил к стенке больницы, но Савин упал на бок. Тогда шофер отъехал немного, вернулся пешком к больнице, позвонил и когда услыхал шаги, исчез со спокойной совестью.

Ходил по шанхайским больницам и тюрьмам русский худощавый монах. Ходил к тем, кого все забыли. По бедности монах ходил пешком по громадному Шанхаю. Позвонил ему вечером по телефону один русский прихожанин, таксист, и сказал: «Я привез клиента к отелю «Сплендид» и видел, как корнета Савина увезло такси. Когда такси вернулось, водитель сообщил, что довез пассажира до больницы католической миссии. Монах утром двинулся в путь и шел, не останавливаясь больше двух часов. Грузная пожилая монахиня пустила его в больницу. Он сказал, что пришел навестить одного русского.

- Не припомню, чтобы был кто-нибудь русский, сейчас проверю.
Она открыла реестр.
- С какого числа он у нас?.
- Со вчерашнего вечера.
- Вчера поступил только один француз.
- Как его зовут?
- Корнет Саґвин.
- Так это я к нему, он русский.
- Ну что вы, он чистокровный француз, я даже уточню, что он парижанин. Я сама француженка, меня не проведешь. Я только в толк не возьму, что имя, а что фамилия. Корнет, - она показала на свой монашеский головной убор, - это вот, а Савин, не слыхала.
- А что с ним?
- Он большой поклонник Баха.
- Музыкант, что-ли?, - удивился монах.
- Ах, нет, я всегда путаю. - Она сделала жест рукой, как будто подносила стакан ко рту, - поклонник Бахуса. Он моментами без сознания, а находится в 13 палате. Это преддверие морга.

Монах подошел к номеру 13, деликатно постучал и не дождавшись ответа приоткрыл дверь. На одинокой кровати лежал кто-то покрытый простыней. Лица не было видно из-за громадного живота. Посетитель вышел, подождал, когда монахиня появится в коридоре, стараясь вспомнить французские слова, позабытые со школьной скамьи, и сказал:

- Там беременная мадам. По виду она ждет тройню.
- Нет, это ваш корнет, у него цирроз печени, это неизлечимо.

Монах снова пошел в 13 номер. Больной повернул голову к двери, долго смотрел на монаха. Потом спросил с удивлением:

- Батюшка, - на лице искаженном муками появилось подобие улыбки. Монах смотрел жалостливо на одутловатое желтое лицо. В больнице корнета Савина остригли наголо и на шишковатой голове виднелись многочисленные синяки. Дрался, вернее его били.
- Батюшка, меня совесть стала мучить, помогите. - Он говорил прерывисто, и еле слышно. Есть такая молитва «Покаяние мне отверзи двери жизнодавче…
- Хотите исповедоваться?
- Очень, очень хочу!

Монах открыл холщевую сумку, вытащил старенькую епитрахиль, пахнувшую ладаном, прикрепил литографическую иконку к спинке кровати. Где-то часы пробили двенадцать. Вошла монахиня, поставила на ночной столик чашку с жидким бульоном.

- Нельзя ли его положить повыше? Ему так трудно дышать.
- Это можно, - охотно согласилась монахиня. Привела санитарку китаянку, и они вдвоем подняли железное изголовье. Оказывается, на всех больничных кроватях это было предусмотрено. И корнет Савин стал исповедовать свои грехи.

Он говорил еле слышным шопотом, часто останавливался, чтобы отдышаться и, окончив, сказал:

- За такие мои художества суровую епитимью надо наложить, да я сам на себя наложил такую страшную епитимью, что дальше некуда. Батюшка, я скоро умру, я это чувствую. - И, окончив, сказал:
- Теперь вот самое главное, что меня мучает. Меня женщины любили и летели ко мне как мухи на мед. А я, по правде сказать, никого из этих женщин глубоко не любил. И вот была у меня такая милая наивная блондиночка, дочь кавалерийского офицера. Была она влюблена в меня по уши, хороводились мы с ней месяца три-четыре. Помню, наш полк переводили в другой город. В день отъезда получаю письмо без адреса отправителя. А в письме… «Известная вам особа ждет от вас ребенка. Она надеется, что вы честный человек и поступите, как вам подскажет ваша совесть. Если вам безразлична судьба этой особы, то пожалейте хоть ребенка, у которого не будет отца». Подписи не было, но я, конечно, понял о ком речь. Но, помню, подумал «Сама виновата». Ушел я с полком и забыл о ней думать. Двадцать лет прошло с тех пор, нет, пожалуй, больше. В Европе мне был не климат, я в Харбин приехал. Сижу раз в кабаке, водку пью, а мимо люди из церкви идут и двое остановились перед кабаком говорят о чем-то. Один из них, что стал лицом ко мне, вылитый мой портрет. И рост и все - мое, как будто я себя двадцатилетним увидел. Я решил, что мне почудилось. Но человек этот повернулся ко мне боком, а у него ниже правого локтя такое же продолговатое родимое пятно как у меня. И решил я денег достать как можно больше и скорей, подготовил все тщательно и пошел в самый большой магазин Харбина. Думал хозяева богатые, сорву куш, сына разыщу, имя ему дам и уедем мы куда подальше. Но сорвалось у меня.

- Значит, он сейчас в Харбине и может его мать с ним?
- Батюшка, я даже забыл ее имя, - корнет опустил голову, и фамилию, конечно. Помню, что редкое имя, первый раз в жизни такое слышал.
- Я завтра принесу святцы, - сказал монах. - Может быть, услышите и вспомните... А как вы ее называли? - спросил монах.
- А я всех называл «милая, дорогая, ненаглядная», чтобы не ошибиться.

Больной кивнул головой, силы его оставили. Монах положил на его голову епитрахиль. «Аз, недостойный иерей, властью от Бога, данной мне, отпускаю и разрешаю тя от всех грехов…»

Савин не пошевелился, он был без сознания.

- Как он? - спросила монахиня.
- Плохо! Вот вам номер телефона нашей церкви, если он скажет что-нибудь не по-французски, будьте добры, запишите, - и монах двинулся в обратный путь.

А утром позвонила монахиня.
- Мон пер (мой отец), он умер ночью в два часа, не приходя в себя.

Было воскресенье. В скромной шанхайской церкви много народу. Старенький священник спросил у монаха: «Как звали усопшего? Помянем за обедней». «Не знаю, впрочем кажется этого никто не знает. Сам он, когда представлялся, говорил «Корнет Савин».

После обедни отслужили панихиду, собрали деньги. Хватило на скромный гроб. В день похорон монах заказал рикшу. Маленький, прямо миниатюрный рикша, южный китаец бежал бойко, как рысак, перебирая мускулистыми ногами. Привязанный гроб покачивался сзади. За рикшей ехал русский таксист с монахом и еще двумя. Кладбище было недалеко. У кладбища оставили такси и сказали рикше идти шагом. Из русского цветочного магазина прислали небольшой венок перевязанный национальным флагом. Монах шел с кадилом. «Упокой, Господи, душу усопшего раба твоего». Трое подтягивали. У выкопанной могилы стояли два рабочих. Они опустили гроб в землю. Монах вытащил из кармана мешочек, сказал: «Это русская земля», и высыпал в могилу.

Ирина Бор
Предисловие Сергея Чернева, члена Союза журналистов России.




  • Ростовский Аль Капоне

    Страна должна знать своих героев: Япончик, Михась или, например, Ванька-Каин -- криминальный авторитет "века осемьнадцатого". Разудалый молодец, державший в страхе всю Москву, и гениальный сыщик в одном лице.Русский…

  • Город неразгаданных тайн

    Солнечные часы на городских площадях продолжали отсчет времени, а в висячих садах цвели цветы, как и тогда, когда по улицам города ходили его жители... Эту гору индеец-проводник назвал Мачу-Пикчу (Старая Гора).…

  • В поисках налогового рая

    Из-за финансового кризиса мировая экономика потеряла триллионы долларов, и развитые страны стали активнее искать средства для возобновления денежных запасов. Но не стоит забывать, что традиция уклоняться от уплаты…

  • Молчание грешников

    Утром 10 октября 1911 года на прием к начальнику сыскного отделения московской полиции Аркадию Францевичу Кошко записался некто С. К. Добычин. "Владелец собственного кирпичного завода", -- было написано на его визитной…

  • Путешествие по Днепропетровску

    Количество имен, которые в истории носил Днепропетровск впечатляет. В восемнадцатом веке, город был назван Новороссийск, а позже Днепропетровск. В годы 1918-1919, большевики предложили изменить название города на…

  • поздравления к 8 марта

    11 Спасибо вам за вашу доброту За вашу дружбу, преданность и даже За лишний нерабочий день в году Спасибо вам, волшебницы вы наши! 12 Пусть отблеск зимний еще не угас, Но воздух становится зыбким. С Женским весенним…

  • С Днём Рождения в стихах - ...Улыбок, радостных хлопот

    Присоединяюсь к поздравлениямИ желаю счастья океан!Пусть не станут главным развлечениемПиво, телевизор и диван!Пусть влекут мечта и приключения,Блеск, многообразие идейИ проходит каждый день рожденияВесело, всегда…

  • Девять жизней двуликого Януса

    Имя Якова Блюмкина прежде всего ассоциируется с убийством немецкого посла Мирбаха в июле 1918 года. Однако это только один, пусть и яркий, эпизод его незаурядной жизни. И наиболее загадочной ее страницей, несомненно,…

  • Модные изделия из натурального меха

      На дворе почти зима, и так хочется укутаться в теплую и красивую шубку. Например на сайте maraldi.com.ua. Только вот денег для ее покупки, увы, пока что нет. Ничего страшного. У модниц нет безвыходных ситуаций. Тем более,…

  • Бандит Ленька Пантелеев

    Недавно канал НТВ “осчастливил” нас очередным телесериалом “Жизнь и смерть а”. Коротко напомню читателям “эпопею” этого бандита, наделавшего немало шума в нэпманском Петрограде 1922 - 1923 годов.4 марта 1922 года…


Комментарии

Имя:
42 + 27 =